Живая история подмосковных шахмат
На вопросы Екатерины Смирновой отвечает международный гроссмейстер Аркадий Еремеевич Вуль, недавно отметивший свой 71-й День рождения
Аркадий Еремеевич, добрый день! Поздравляю с прошедшим Днем рождения! Расскажите о своем шахматном становлении. Как вы познакомились с шахматами? В каком возрасте начали играть? Быстро ли удалось пройти путь до гроссмейстера?
О своей шахматной жизни я мог бы написать несколько книг. В 60-е годы прошлого столетия на Украине существовала династия Вулей. Я об этом сам услышал по радио. Мой отец и старший брат были сильными первокатегорниками (не путать с перворазрядниками). Наверное, я познакомился с шахматами, наблюдая за их игрой. Не помню, в каком возрасте начал играть, вероятно, учась в начальных классах школы. Но хорошо помню, как в парке культуры и отдыха города Хмельницкого давал сеанс Ефим Петрович Геллер. И я у него выиграл (сзади стоял отец и подсказывал). По этому поводу в местной газете была напечатана статья, которая у меня чудом сохранилась, с фотографией.
Учась в школе, шахматами я серьезно не занимался. Увлекался математикой, принимал участие в республиканских и всесоюзных олимпиадах, закончил школу с золотой медалью. Ежегодно участвовал только в трех значимых соревнованиях: первенствах города и области и командном первенстве Украины. И вот на этих командных соревнованиях я встречался за доской со многими известными шахматистами. Особенно запомнился случай, когда я, имея вторую категорию, черными выиграл у тогдашней украинской звезды Пересыпкина, тем самым загубив его карьеру (он очень рано умер), а его тренер Наум Левин со злости грозился меня убить.
Учась в институте (МИИТ) и закончив его с красным дипломом, я тоже серьезно шахматами не занимался. Тренера у меня никогда не было. А вот после окончания института, в свободное от работы время, я прочитал огромное количество шахматной литературы и понял, что такое шахматы. Поэтому играть в сильных мастерских турнирах я начал по нынешним меркам очень поздно. Первый турнир с нормой МС (финал первенства Московской области) был, кажется, в 1978 году. Затем мастерских турниров было много: первенства Московской области, финалы ЦС «Локомотив», полуфиналы первенств России. Выполнил МС я в 1984 году. А когда открылись границы, стал много играть в турнирах с нормами ММ (выполнил в 1994) и МГ (выполнил в 2002).
Какие победы вам больше всего запомнились? Были ли партии и турниры, имевшие в вашей жизни особое значение?
В докомпьютерную эру главными книгами профессионального шахматиста были югославские информаторы и энциклопедии. Я посылал в редакцию свои лучшие партии. Многие были напечатаны. Не все информаторы с моими партиями у меня есть. Поэтому я затрудняюсь ответить, сколько их было, примерно 60-70. Выигранных партий было много. Запомнилась, например, партия Гершон-Вуль (Тель Авив, 2001). Партия интересна и в тактическом, и в теоретическом плане. В те годы я применял очень редкую и хитрую систему в ферзевом гамбите и выиграл этой системой много партий.
Но никакие победы не идут в сравнение с «партией жизни», которая есть у многих шахматистов. Такая партия есть и у меня: Н. Монин — А. Вуль (Кечкемет, 1992). В ней я попал на разработку в каталонском начале ленинградских мастеров Монина и Черепкова, которая пролежала у них семь лет. Я получил худшую позицию, попал в цейтнот, но единственными ходами сумел сделать ничью. Конечно, партия с моими комментариями была напечатана в 54 информаторе. После партии Николай мне сказал, что любой гроссмейстер загнулся бы, попав в такую западню. В последующие годы было сыграно много партий этим же вариантом в поисках усиления за обе стороны. Однажды я показал эту партию Андрэ Лилиенталю и показал невероятный ход, который я умышленно не указал в комментариях, дающий белым существенный перевес. Он был поражен и вымолвил: «Золотце».
Конечно, в моей жизни были и значимые турниры. Например, финал первенства Московской области 1981 года. Этот был самый сильный финал с нормой МС (средний коэффициент 2350). Я сыграл в этом турнире несколько важных в теоретическом плане партий и пол-очка недобрал до нормы МС. Или турнир в ГЦОЛИФКе в 1992 году, в котором я выполнил норму ММ. 3-4 партии из этого турнира попали в информатор.
В советских турнирах вы часто встречались со знаменитыми шахматистами. С кем из чемпионов мира играли? У кого-нибудь удалось выиграть?
Здесь возникает вопрос: кого считать знаменитыми? На момент игры или после? На момент игры я встречался в первенствах Московской области несколько раз с Владимиром Антошиным (все партии закончились вничью), с Ратмиром Холмовым (одна партия, ничья, попала в югославскую энциклопедию), Игорем Зайцевым (одну партию проиграл, но с приключениями; несколько закончились вничью; некоторые партии попали в информатор, так как имели теоретическое значение). В отношении чемпионов мира тоже возникает вопрос: кого считать чемпионами? Из чемпионов мира, которых все считают чемпионами, я играл в классику только с последним — Дином Лиженем. Об этом я написал в своей статье «Печальный урок матча» (2023). В блиц я играл несколько раз в официальных соревнованиях с Михаилом Талем (один раз выиграл, остальные партии проиграл).
Во времена существования СССР я играл не слишком много: несколько турниров в год, так как работал не только в Московском областном шахматном клубе. Я ветеран труда, одним из первых получил звание «Заслуженный работник физической культуры и спорта Московской области». Я не был профессионалом.
Много лет вы возглавляли Московский областной шахматный клуб в Воротниковском переулке столицы. Расскажите о клубе, какие турниры там проходили, кто играл.
В Московском областном шахматном клубе я проработал с 1980 по 2007 год. Но директором был только с 1987 по 1989 и с 1996 по 2007. Перерыв связан с тем, что в 1989 году я написал заявление по собственному желанию и ушел с должности директора. Во времена СССР эта должность была номенклатурной. Люди моего поколения понимают, что это такое. А мой уход косвенно был связан с деятельностью нашего великого чемпиона Гарри Каспарова (ныне получившего статус иностранного агента). Я одним из первых (как Дворецкий, Юсупов и другие) понял, кем является Каспаров как человек, а не как шахматист. В остальные годы, когда я работал в клубе, директором был Евгений Дмитриевич Проценко.
Клуб был учрежден Мособлспорткомитетом в 1968 году и был хозрасчетной организацией, а в 1996 после всеобщей перерегистрации стал общественной организацией. Находился он в очень удобном месте (около метро «Маяковская») и занимал площадь 160 кв. м. в полуподвале. Реальная игровая площадь была в два раза меньше, так как в клубе работали сотрудники спорткомитета, расположенного рядом. Тем не менее, шахматная жизнь в клубе кипела. По выходным регулярно проводились полуфиналы, первые лиги Московской области, первенства клуба, турниры по быстрым шахматам и блицу, регулярные заседания областной шахматной федерации. А после 1991 года, когда появилось много иностранцев, я стал проводить рейтинговые турнир с нормами ММ и МГ. Несмотря на тяжелые условия для игры (полуподвал, теснота), от желающих играть в этих турнирах не было отбоя. Приезжали шахматисты из бывших союзных республик. Всем нужен был рейтинг и нормы. Помогал мне проводить эти турниры покойный мастер Анатолий Королев, в динамовских турнирах которого я сам много раз играл.
В начале девяностых общества «приказали долго жить», Королева сократили и до работы в шахматной федерации России он обосновался у меня в клубе. Клуб пришлось закрыть в 2007 году в связи с тем, что спорткомитет переехал сначала на «Войковскую», а потом и в Красногорск. А он помогал в решении вопросов по оплате аренды, коммунальных расходов и прочего. Главное, что не было договора об аренде с Москомимуществом. Мы сидели на Воротниковском переулке много лет без договора аренды, оплачивая все услуги с большими трудностями. Договор в те лихие годы заключить было невозможно по известным причинам. Мне это удалось сделать всего один раз, сроком на три года. Последующие попытки, даже со стороны комитета, оказались безрезультатными. Из-за невозможности заключить договор это помещение после 2007 года простояло пустым более 15 лет.
Расскажите какую-нибудь историю из советской шахматной жизни.
Я могу рассказать много историй из советской шахматной жизни. Если бы я начал излагать эти истории на бумаге, Генна Сосонко позавидовал бы мне. Он посвятил этому жизнь, а я посвятил свою жизнь игре в шахматы, благодаря чему сам стал участником этих историй. Некоторые я не могу рассказать не только при жизни их участников, но и после их смерти. Одну из таких историй о легендарном областном шахматисте, мастере спорта СССР Владимире Утемове я рассказал в своей статье «Проблемы современных шахмат» (2017). Однажды он пришел ко мне в клуб, вытащил из кармана ферзя и сказал: «Я у Вас его когда-то взял в клубе. Возвращаю долг». Через два дня я узнал, что он бросился с моста на станции «Удельная» на движущуюся электричку. Так он приходил со мной прощаться. Это был шахматист высочайшего класса, фанатик, один из сильнейших финалов первенства Московской области в Подольске он выиграл с результатом 10,5 очков из 13. Я сыграл с ним много партий и был одним из немногих, кто имел положительный счет в классику — «+1». Но в блиц и в быстрые он играл блестяще.
Но самой удивительной историей стали «Невероятные приключения русских (А. Никитин, Э. Дубов, В. Савон и я) в Югославии (1990, Нови Сад, Всемирная шахматная олимпиада). Об этой истории можно снять полнометражный художественный фильм наподобие «Невероятные приключения итальянцев в России». Концовка этой истории (не финал) у меня до сих пор стоит перед глазами: аэропорт Белграда, отъезд в Москву, на тележке лежит в бессознательном состоянии Михаил Таль, из набитых карманов торчат смятые динары, рядом стоит его опекун-оруженосец Евгений Бебчук, таможенники придумали сбор в 15 долларов для пересечения границы, у многих шахматистов не осталось денег (потрачены на покупки), Бебчук вытаскивает из карманов Таля динары и дает в долг от его имени (естественно, безвозвратный). Понятно, что для самого Таля никакого таможенного и паспортного контроля в Югославии не существовало. Для югославов он был Богом, о каком контроле для Бога может идти речь?
К названию книги Олега Стецко «Золотой век шахмат» я бы добавил слово «сказочный». Многие бы не поверили в мои истории, и я бы получил прозвище: сказочник или фантазер.
Расскажите историю развития шахмат в Московской области. Какие интересные события происходили на ваших глазах?
Это некорректный вопрос. С этим вопросом ко мне неоднократно обращался С.Ю. Венгереш, работавший в областной шахматной федерации вместе с ее президентом М.В. Крюковым. Как можно в рамках одного интервью рассказать историю развития шахмат в Московской области? Для ответа на этот вопрос нужно садиться писать если не диссертацию, то уж точно дипломную работу в институте физкультуры.
Выскажу лишь главное. Для успешного развития шахмат в области необходимо было наличие помещения в центре (а центр Московской области — Москва), юридического лица, счета в банке, бухгалтера и минимального штата сотрудников (директор, старший инструктор, инструктор, бухгалтер, кладовщик, уборщица). Все это было. Но наибольшая заслуга в развитии областных шахмат принадлежит Раисе Федоровне Емелиной, которая проработала бухгалтером с момента основания клуба и до 1996 года. Она была достойнейшим, мудрым человеком, профессионалом своего дела, ушла тихо во сне в возрасте 90 лет, никого не беспокоя. При клубе функционировало лекционное бюро, поэтому ее знали и уважали многие чемпионы мира, известные гроссмейстеры и мастера. Обычный мастер спорта мог жить, не работая, выступая несколько раз в месяц с сеансами и лекциями. Она и меня научила азам бухгалтерии. Поэтому после ее ухода я много лет совмещал работу директора и бухгалтера.
Наличие такого бухгалтера давало оперативный простор при проведении любых соревнований. И какие шикарные для того времени международные турниры регулярно проводил областной шахматный клуб! Турниры проходили в научных городках (Протвино, Дубна), московских гостиницах («Космос», «Спорт», «Белград» и др.) благодаря связям Е.Д. Проценко в интуристе. В них принимали участие выдающиеся шахматисты (Таль, Полугаевский, Геллер, Разуваев, Долматов, Ананд, Дреев, Выжманавин и др.), представители стран восточной Европы, капиталистических стран. Любой шахматист мечтал сыграть в этих турнирах, а некоторые писали жалобы в вышестоящие инстанции, что их не пускают. На каждом турнире выпускался бюллетень со всеми партиями и комментариями к ним. Почти все турниры были круговыми, с нормами ММ и МГ. Проведение этих турниров было бы невозможно без поддержки председателя областного спорткомитета Владимира Сергеевича Пантелеева, профессионала, понимавшего значение шахмат, проработавшего на этой должности около 27 лет. Я не знаю, где еще в СССР проходили турниры такого уровня в таком количестве. Лично для меня проведение таких турниров расценивалось как попадание в другой сказочный мир. Но приходилось много работать, без выходных, по 12 часов в день.
Финалы чемпионата области (всегда с мастерской нормой) проводились на высочайшем уровне, как правило, в Протвино, Подольске или доме отдыха издательства «Правда», на «Планерной». Представьте себе: зима, сосновый лес с белками, бассейн под открытым небом, игры в футбол, бильярд и т.д. Главным судьей нескольких финалов был Михаил Ботвинник. Приезжали на сборы члены сборной СССР (Анатолий Карпов, Лев Полугаевский, Лев Псахис, Артур Юсупов, Сергей Долматов и многие другие). Такое не забывается.
Очень продуктивно работала Московская областная шахматная федерация. Ее председателями и президентами в разные годы были Ефим Геллер, Евгений Бебчук, Аркадий Вуль, Евгений Москалюк, Михаил Крюков. Я, будучи председателем федерации, ушел по собственному желанию, так как любое голосование по многим вопросам было не в мою пользу. Никто не мог спорить с Москалюком и перекричать его. Когда он вел заседания, стены клуба дрожали. Приходили перепуганные соседи с вопросом: «Что у вас здесь происходит?» После заседания федерации много часов заседала детская комиссия с его участием, споры были жаркими. Много лет функции федерации выполнял Московский областной шахматный клуб как юридическое лицо. Провести аккредитацию федерации было большой проблемой. Стало проще, когда федерация стала юридическим лицом. Для успешной работы федерации и развития шахмат в области желательно, чтобы представитель федерации работал в структуре спорткомитета (как было со мной и многими другими крупными федерациями).
Вы ведете активную шахматную жизнь — регулярно выступаете в ветеранских турнирах в Москве и Московской области, занимаете призовые места. Помогают ли шахматы сохранять молодость, не стареть душой?
Я действительно веду активную шахматную жизнь. Но в последние четыре года эта активность резко снизилась по независящим от меня причинам. В предыдущее десятилетие я, быть может, был чемпионом мира по количеству обсчитываемых ФИДЕ партий в классику, быстрые и блиц. Количество сыгранных в классику турниров в год доходило до 17, а в быстрые и блиц — во много раз больше. Но большинство партий приходилось на детей и молодежь. Отсюда и потеря рейтинга: не только из-за возраста, но и из-за неправильной с математической точки зрения системы подсчета рейтингов ФИДЕ. 1 июля ФИДЕ провела реформу, но с помощью одной реформы исправить ситуацию невозможно. Через 5-10 лет придется проводить еще одну реформу. Учитывая мой возраст, с детьми стало очень тяжело играть по причинам, изложенным мною в вышеуказанной статье. К тому же федерация шахмат Москвы уже три года не только не допускает областных шахматистов в московские первенства среди ветеранов, но даже не обсчитывает эти турниры. Ветеранам коэффициент не нужен. Но это все ерунда, мелочи жизни.
Я играю в шахматы, потому что это модель жизни, эликсир жизни. В последние годы, к моему удивлению, во многих турнирах появилась тенденция: ветераны, которые намного моложе меня, считают наоборот. А молодежь, если и считает меня ветераном, то молодым. Хочу напомнить: сколько чемпионов мира и в каком возрасте вообще перестали играть! Мне неудобно озвучивать фамилии. Даже молодой и сильнейший в мире шахматист Магнус Карлсен не хочет играть в классику. Об этом я тоже писал в статье. Но у меня другая философия. Если существует жизнь в раю или в аду (не знаю, куда меня определят), я и там буду играть.